Терапия травм насилия

Чтобы подступиться к этой теме понадобилась определённая внутренняя дисциплина. Часто на консультациях приходится работать с этой темой, прорабатывая одни и те же этапы, но каждый раз – по разному. Люди индивидуальны и переживание травмы имеет каждый раз свою уникальность.

Да-да, именно уникальность. Человек с травмой, порой, живёт долгие годы, борется за жизнь, выживает как умеет: за этот этап жизни с травмой у человека формируется своё видение мира, пусть и через призму боли, свои достижения, определённая выносливость и уклад жизни.

И это всё ни в коем случае нельзя обесценивать. Эту часть жизненного пути человека нельзя просто взять и вычеркнуть, переписать и отредактировать. Важно подойти к ней бережно, сохраняя право человека самому решать, как поступать с тем или иным своим опытом.
Поэтому я долго отбрыкивалась от просьб моих клиентов – написать статью на тему насилия и терапии травм насилия. Понимая, что мои слова могут задеть глубоко и порой невольно причинить боль тем, кто живёт со своей травмой. Или нечаянно обесценить что-то важное, что касается индивидуального пути человека.

Но, всё же, ключевой оказалась мотивация "поделиться опытом". Возможно, для тех, кто вообще не понимает: как смотрит на мир травмированный человек, почему его ранят те или иные вещи. Ведь очень часто люди пытаются судить и "лечить" человека из своей картины мира, нанося тем самым ретравму и ещё глубже проводя демаркационную линию между травмированным человеком и миром за пределами травмы.
Что происходит в бессознательном пострадавшего человека?

1. Страдает ощущение ВсеМогущества.

Да-да, не удивляйтесь. У нормального человека одним из базовых неосознаваемых убеждений является убеждение: "я всё могу" и "я со всем справлюсь". Это убеждение помогает нам ставить амбициозные цели и достигать их, преодолевать препятствия, совершать невозможное, достигать вершин.

А теперь, представьте, что происходит в момент насилия (любого: физического, психического, сексуального). Насильник грубо нарушает границы человека, без учёта его интересов, но с огромным эмоциональным зарядом в сторону жертвы: ненависти, зависти, обиды, претензий, жестокости (порой садизма), беспринципности, а временами – равнодушия и хладнокровия.

Пострадавший просто не готов к такой ситуации. Шок, паника, ужас, оцепенение, что угодно, но не ВсеМогущество. На доли секунд, а иногда и на часы (ещё хуже – если человек долго, годы, находится в такой обстановке) утрачивается ощущение "Я" человека. Воля человека подменяется волей насильника.

И даже тогда, когда ситуация физически заканчивается – остаётся память эмоциональная. Память об утрате своего ВсеМогущества.
Внутренний ребёнок человека получает информацию о том, что "прав тот, у кого больше прав". Тот, кто применил силу.  Кто оказался быстрее, мощнее, внезапнее и т.д.
В лучшем случае у внутреннего ребёнка остаётся отпечаток того, что надо прокачивать свои: скорость, силу, наглость, внезапность, нужное подчеркнуть.
В худшем, ощущение тотальной беспомощности. Ощущение, что "от меня Бог отвернулся". Мир несправедлив, Бог – жесток, никто не пришёл ко мне на помощь, значит - я никому не нужен. Ну и далее: "я – лузер, неудачник, пустое место".

Из этого вытекает следующий пункт внутренней борьбы пострадавшего человека.

2. Страдает Чувство Собственного Достоинства (ЧСД далее, для краткости).

"Я не сумел(а) сохранить свою силу, оказался(лась) слабее, не смог дать отпор, не справился". Значит я недостаточно совершенен(шенна)?
Такого не может допустить бессознательное здорового человека. Оно изо всех сил будет цепляться за ЧСД, даже ценой вляпывания в повторение травматичных ситуаций. Чтобы отыграть их, найти другой исход, исправить.

В связи с этим, я рекомендую, избегать слова "жертва", в отношении потрадавшего человека. Бессознательное и так, знает, что творится неладное и из последних сил пытается сохранить чувство окейности, сопротивляясь навешиванию деструктивных идентификаций. Более того, на ярлык "жертвы" пострадавший может выдать неадекватную агрессию. Ту агрессию, которая, на самом деле, направлена на насильника. 
Здесь и далее я буду использовать термин "насильник" для обозначения человека, применившего любой из видов насилия: физическое, моральное, сексуальное.

Факт грубого нарушения границ одним существом в отношении другого вызывает смятение в критериях самооценки пострадавшего человека. Как оценивать себя? Как оценивать других?
Прав тот, у кого больше силы, власти, наглости, ресурсов?

И вот тут, очень часто, люди, знающие про треугольник Карпмана в психологии (треугольник "преследователь-жертва-спасатель"), начинают "лечить" пострадавшего, предлагая ему "простить насильника",  "принять факт насилия", "перестать быть жертвой", "не превращаться в агрессора"

Люди, забудьте про Карпмана. Эти три роли: преследователь, жертва, спасатель – это внутриличностные роли, перетекающие одна в другую, внутри пострадавшего человека. Это признак травмы, а не способ лечения.
Лечение травмы, как раз, в принятии права пострадавшего человека на подобное расщепление.

Дело в том, что мы имеем дело с обществом почти поголовно – в большей или меньшей степени – травмированных людей. Поэтому подобное расщепление на эти три роли будет практически в каждом. И бесполезно пытаться этот треугольник натянуть на социальные взаимодействия. Все три роли будут одновременно, в разной степени проявленности, присутствовать в каждом.
Причём травма пострадавшего, его боль - будет провоцировать и пробуждать ваши собственные травмы и роли, соответственно. И чем сильнее фонит болью от пострадавшего человека, тем более сильным провокатором пробуждения травм у окружающих он(а) будет.

Персональный ад пострадавшего

1. Желание мести.

И это – нормально. Так пострадавший человек пытается восстановисть своё ЧСД. Это желание мести может быть глубоко вытеснено, а часто и перенаправлено на тех, кто случайно задел пострадавшего человека (совсем в другом контексте, ничего не зная о травме человека.

Иногда – нечаянно. Порой – просто подрезал на дороге, наступил на ногу в метро). Такой перенос ненависти осуществляться может по совсем незначительным чертам схожести с насильником: манерами, голосом, жестами, стилем общения. Это, кстати, не означает, что перенос всегда идёт на "хороших и ни в чём неповинных людей". Скорее и чаще – наоборот. Так работает синхрония. Случайных переносов не бывает. Или бывают, но крайне редко.

Но дело не в переносах. Дело в принятии права пострадавшего на такие импульсы мести. Они нормальны. Хуже, когда это превращается в аутоагрессию, подавленную агрессию. Так и до депрессии можно допрыгаться. Подавляемая агрессия только усиливает ощущение неблагополучия и травму беспомощности.
Более того, принятие своих мстительных импульсов позволяет "включить мозги". То есть осознать истинный объект, на который эти импульсы направлены.

2. Желание спасения (Спасителя).

Для восстановления чувства своего ВсеМогущества, базового доверия к миру.
Как я писала выше, при травме страдает ощущение своей нужности миру, ощущение опоры, веры в доброго Бога. Мы все нуждаемся в образе заботливого Родителя в бессознательном, на которого можно опереться в трудную минуту.

И именно этот образ оказывается перечёркнутым травмой. Не идеальным. Не смог, не помог. Вывод: "я не нужен", "меня предали", "бросили", "отвергли"...

Это вызывает нестерпимую боль. И желание мести уже теперь переносится на этот "несправившийся со спасением" образ.

Отсюда у травмированных людей идёт болезненное желание найти идеального партнёра, идеального терапевта, идеальный мир... Идёт болезненная попытка вернуть перечёркнутый травмой образ доброго и заботливого Родителя.

И возникает обида, гнев, злость, когда рано или поздно эти идеализации рушатся, мир не соответствует ожиданиям, люди подводят, партнёры и терапевты разочаровывают. И, увы, это всенепременный и необходимый этап. Этап встречи со своим разочарованием.

Я дальше буду писать о том, в чём истинный урок любой травмы. Пока лишь коротко: травма учит нас перерастать разочарования.

И этот этап я называю: "дайте надеждам умереть". Больно, горько – идёт погружение в тоску и отчаяние, встреча с Пустотой внутри себя. Но только так можно подобраться к контейнеру с болью травмы. Этот контейнер можно достать только после того, как умирает такой вид пси-защиты как "поиск спасителя".
Проживание самых трудных чувств в травме происходит только после контакта с Пустотой разочарований.

3. Сценарий "вины жертвы".

На этом этапе пострадавший человек сталкивается с таким феноменом как отрицание социумом вины насильника и перенос ответственности на жертву насилия.
В целом, я уже об этом писала. Пострадавший человек является носителем травмы, активирующей у окружающих их собственные недолеченные раны. Более того, в бессознательном пострадавшего человека живёт образ насильника (об этом дальше), плюс желание мести и желание спасения. Очень много гнева, обиды, страха – всё это считывается окружающими. Само признание факта насилия – это угроза их собственным потребностям во ВсеМогуществе и ЧСД.

Поэтому пострадавшему человеку выставляют барьер, навешивают ярлык как "инфицированному насилием".  Боятся "заразиться".
И как раз именно это способстует безнаказанности насилия.

Ведь и у насильника есть потребности во ВсеМогуществе и ЧСД. Только насильник выбрал патологические способы реализации этих потребностей. За счёт других людей. И во вред другим людям.
Пострадавший же человек обвиняется наравне с насильником за сам факт наличия этих потребностей. Таких же, как у насильника.

Обвиняется потому, что от пострадавшего фонит болью и впечатанным вместе с насилием образом насильника...

И тут как раз и происходит подмена. Пострадавший часто начинает верить окружению, что он сам виноват, он плохой – идентифицирует себя с насильником по факту наличия этих потребностей.
Не делается различения между самими потребностями и способами их реализации.
А это важно!!! Потребность во ВсеМогуществе нормальна. Потребность в ЧСД нормальна. И есть экологичные способы удовлетворения этих потребностей.
Насильник же выбирает патологические способы реализации этих потребностей - за счёт других людей, не считаясь с другими людьми. И виноват в этом насильник, а не жертва насилия.

4. Уроки травмы. "Попадание в тебя".

Иллюзия здоровых людей в том, что насилие – это что-то далёкое, что-то не имеющее отношения к ним. И что здоровый человек на подобное никогда не нарвётся.
Собственно, так человек охраняет свою потребность во ВсеМогуществе и ЧСД.

Но дело в том, что насилие часто происходит не "потому что": в целях божественной целесообразности, развития души через страдание, наказания за грехи, потому что жертва сама спровоцировала и так далее (выбросьте эту чушь из головы), а как результат столкновения воль. Это властный конфликт. Конфликт, который один человек разрешает за счёт другого.

И это всегда - преступление (переступание за границы совести). Когда человек не может удовлетворить какие-то значимые для себя потребности, когда мир ему не подчиняется, когда есть что-то, что не в его власти: происходит тестирование воли человека. Тех способов, которыми человек будет решать возникший конфликт интересов, конфликт воль.

Ситуативную выгоду получает тот, кто проламывает чужую волю в угоду своей.
Пострадавший получает травму. Насильник тоже получает травму, но она не так очевидна – отдаление от собственной души, потеря совести. Но про это как-нибудь в другой раз.

Урок же пострадавшего в том, чтобы как можно быстрее вернуть себе целостность.

Дело в том, что в момент насилия происходит отщепление от образа собственного "Я". Утрата части души, как сказали бы шаманы.
И этот отщеплённый кусок заменятся эмоциями насильника. Его образом "Я".  Это происходит бессознательно. В момент травмы наш образ "Я" выглядит маленьким, а образ насильника - огромным. И так уж устроено бессознательное, что оно запоминает эти огромные образы.

И хранит в себе. Более того, способно передавать их по наследству. Например, мать, пострадавшая от насилия, может передать такой образ своему ребёнку. Дело в том, что, вольно или невольно, в такой женщине будут проскальзывать эмоции, унаследованные от насильника.

Сама того не осознавая, она иногда может говорить "я-послания", которые  принадлежат "духу насильника", говорятся из его образа.

Этот образ насильника может даже врости в пострадавшего и восприниматься им как ресурс силы и власти. 

5. Терапия травм насилия.

Строится на контейнировании эмоций пострадавшего человека и помощи ему в осознании его персонального ада. Чтобы человек сумел отделить "мух от котлет": своё "Я" от "Я-насильника". Чтобы человек сумел освободиться от разъедающих его душу эмоций, вернул себе право на потребности во ВсеМогуществе и Чувстве Собственного Достоинства. Нашёл экологичные способы реализации этих потребностей. И восстановил образ поддерживающей родительской фигуры в собственном бессознательном.
В такой терапии лёгких путей нет. Техники здесь всегда вторичны, потому что придётся пройти и перепрожить целые поля токсичных чувств, выплакать хренову тучу слёз, прожить ненависть, злобу, разочарование и пройти сквозь Пустоту.

Вот лишь некоторый список чувств, что заархивированы в бессознательном пострадавшего человека:

•     Стыда от утраты контроля, утраты ощущения ВсеМогущества;
•     Вины от утраты контакта с ЧСД;
•     Гнева и желания мести;
•     Обиды на людей, которые не поняли, не помогли, бросили, отвергли, обвинили;
•     Отчаяния, беспомощности и шока, прожитых внутри события;
•     Страха (ужаса), прожитых как нутри события, так и от постоянного присутствия "духа насильника" в поле собственного бессознательного;
•     Разочарования в прежних представлениях о людях, мире, Боге;
•     Ощущения Пустоты и утраты смыслов из-за разрушения прежней картины мира.

Все эти эмоции, как правило, слеплены в единый конгломерат плохо осознаваемых телесных ощущений и навязчивых, ставших привычными, мыслей, порождаемых этими ощущениями.

А есть ещё и впечатанные в человека эмоции насильника, эмоции являющиеся интроектами – частью образа насильника: обиды, претензии к миру, злость, ненависть, зависть, жадность, страхи.  Комплекс стратегий патологической неудовлетворённости и неэкологичныхспособов реализации потребностей во ВсеМогуществе и ЧСД.
Пострадавшему, порой, трудно различить свои эмоции от эмоций и порождаемых ими мыслей, идущих от образа насильника.

В итоге, могут получаться своеобразные сцепки убеждений о себе:
    "Я плохой (плохая), я это заслужил";
    "Я сам(а) во всём виноват";
    "Если бы – далее список качеств или того, что нужно было предусмотреть, то ничего плохого бы не случилось";
    "Мир несправедлив, Бог жесток, я никому не нужен".
От таких убеждений собственный образ "Я" совсем теряется. Превращается в треугольник ролей Карпмана.

И в терапии человека, пострадавшего от насилия, часто приходится с фонарями разыскивать истинный, родной образ "Я". Реанимировать этот образ от налипшей на него грязи чужих интроектов.

Если насилие было продолжительным и-или постоянным, например, деструктивная семья, то приходится, в буквальном смысле, искать божественную искру собственного "Я", так как человек просто не в курсе, что можно жить и чувствовать себя по-другому. Хорошим, нужным, любимым.

Пострадавшему, порой, даже в голову не приходит, что насилие и оправдание насилия – не норма. Что это патология.

Патология, делающая даже единожды пострадавшего, но не исцелённого – лёгкой мишенью для повторения подобных инцидентов. Увы, травматики очень выгодны обществу потребления. С их неосознаваемой жаждой мести их легко натравить на неугодного врага, поднять революцию. Их желание и поиск спасителя делают их спонсорами роста продаж "волшебных таблеток силы". На них легко списать все грехи общества: ведь "в насилии виновата всегда жертва".

Поэтому единственный урок для пострадавшего человека в том, чтобы научиться восстанавливать свою целостность. Это урок вставания после падений.

Плохая новость для насильников в том, что исцеленная до конца жертва приобретает иммунитет ко всем видам насилия и манипуляций.

Декларация прав пострадавшего Человека

1. Я имею право на любые чувства, которые проживаю. Даже на те, которые мешают окружающим носить их "белые пальто" иллюзий.
2. Я имею право быть уязвимым. Это никому не даёт оснований этим пользоваться и не оправдывает насилия.
3. Я имею право быть раненым. И заниматься исцелением своей раны столько времени, сколько мне необходио и теми способами, которые я выберу.
4. Я имею право на понимание и поддержку независимо от того, какие проекции и ожидания порождает мой образ в других людях.
5. Я имею право на потребности во ВсеМогуществе и Чувстве Собственного Достоинства. Эти потребности нормальны! Патологическая форма

Автор: Ольга Гусева, психолог

Для вас услуга "Помощь жерствам психопатов"